Можно ли считать Олега Навального политическим заложником? Что мешает демократам объединиться? Как берут взятки и пишут доносы, беспокоясь о судьбе Родины, муниципалы из «Единой России»? Гость- депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Максим Резник.
Есть в Мариинском дворце под самой крышей, можно сказать, на отшибе скромный кабинет. Чтобы добраться до него, приходится преодолевать множество больших и маленьких лестниц, длинных и коротких коридоров, и без сопровождающего этот кабинет найти невозможно. Там мы и встретились с депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга Максимом Резником. Он только что вернулся с допроса в Следственном комитете. Максима Резника пытаются обвинить в экстремизме, в предательстве Родины и в других смертных грехах.
— Максим, что с вами делали в Следственном комитете?
Максим Резник: Ничего страшного не делали. Всё это – спланированная атака в форме доноса, который поступил не только в Следственный комитет, но и в Законодательное собрание. Речь идет о том, что якобы в моей деятельности присутствуют призывы к экстремизму с антигосударственной позиции. Если в письме в Следственный комитет мне пытаются инкриминировать статью 280 часть 1 УК РФ («Призывы к экстремистской деятельности»), что влечет, в частности, наказание в виде лишения права заниматься политической деятельностью, то в письме к спикеру ЗАКСа Вячеславу Макарову те же заявители просят его принять закон об отзыве депутата и сразу же лишить меня депутатских полномочий. В этих доносах речь идет о согласованном с властями митинге 15 января. Я был одним из его организаторов. Во многом митинг был посвящен приговору братьям Навальным. В Следственном комитете я подтвердил свои слова, сказанные при открытии митинга.
— А что вы сказали на митинге?
Максим Резник: Я говорил о том, что приговор Олегу Навальному это – взятие в заложники близкого родственника известного оппозиционера. Вопрос ведь заключается не в том, как относиться к позиции Алексея Навального, а в том, что те методы, которые использует государство для борьбы с оппонентами – подлые, мерзкие. Я и под протокол сказал, что эти методы недопустимы, они позорят государственную власть. Я сравнил поведение государственной власти в отношении Олега и Алексея Навальных с методами террористов. Мне кажется, что аналогия очевидна, тем более на фоне разгуливающего на свободе экс-министра обороны Анатолия Сердюкова. Любому здравомыслящему человеку понятно, что это политическое преследование, причем наиболее болезненное, когда в тюрьму сажают близкого человека. Они пытаются заставить Алексея отказаться от его деятельности, испытывать вину за содеянное. И единственный мой призыв, который был озвучен на митинге, это призыв не быть заложниками, а быть гражданами. Ведь мы все – заложники этой неадекватной власти, и эту ситуацию надо менять, потому что по Конституции власть принадлежит российскому народу, — об этом я и говорил. И следователю я заявил, что призыв к справедливости нельзя считать призывом к экстремизму (хотя, может быть, для кого-то это тождественные вещи).
Вообще говоря, подобные сюжеты диктует общая атмосфера. Вирус доносительства и стукачества существовал всегда. В нашей стране, как мы знаем, он культивировался в темные годы сталинских репрессий. Этот вирус жил всегда, но не всегда время способствовало его распространению. Сегодняшнее время — благоприятная среда для распространения этого вируса.
— Кто же эти люди? Какими мотивами они руководствовались?
Максим Резник: Мне трудно понять мотивы этих людей. Насколько это заказная история? Кто за этим стоит? Совершенно очевидно, что на заявлениях одни и те же подписи. Мы выяснили, что большинство из этих двадцати заявителей оставили координаты только одного человека — электронную почту и мобильный телефон госпожи Шевченко, бывшего депутата муниципального образования «Коломна». На последних выборах она баллотировалась от «Единой России» в округе «Екатерингофский», не прошла, а сейчас является председателем контрольно-счетной комиссии Адмиралтейского отделения партии «Единая Россия». Главное, что те заявители, которые туда приписаны (а их частично пытались подобрать из моего округа, чтобы придать этому доносу солидность: мол, избиратели требуют), никаких своих данных не оставили. Они просто взяты из базы.
Человек, связанный с криминалом, якобы печется о престиже власти, радеет о народных интересах и пытается вычислить «врага народа» Резника
Сейчас нам уже стало известно, кто затеял всю эту историю, кто собрал досье в 150 листов о моей «антигосударственной» деятельности, причем там в формулировках — «попытка насильственного свержения государственной власти». Этот человек весьма примечателен. Это депутат, избранный от «Единой России» на Васильевском острове, то есть частично в моем округе, депутат муниципального образования (МО) «Гавань» Тимофей Кунгуров. В этом округе он возглавляет комиссию по законности и правопорядку. Примечателен он тем, что сейчас уголовное дело, возбужденное против него, передано в суд. Он уже сознался в получении взятки в 450 тысяч рублей, а до этого его задержали сотрудники 5-го отдела ФСБ при ее вымогательстве. Он вымогал ее у бизнесменов за разрешение использовать на работах нелегальных иммигрантов. Непонятно, почему он до сих пор остается адвокатом и не лишен статуса депутата — я надеюсь, что суд всё это выяснит. Но сам факт того, что глава комиссии по законности и правопорядку МО «Гавань» — человек, сознавшийся в поучении взятки, достаточно красноречив.
— Вы активно сотрудничаете с петербургским Фондом борьбы с коррупцией. А что, действительно, в среде муниципальных депутатов высокая степень коррумпированности?
Максим Резник: Очень высокая степень. И она только повысилась после так называемых «выборов» в сентябре 2014 года. Я называю это «мунициплесень». Это то, что сегодня полностью охватило бюджеты муниципальных образований. Идут «откаты» и «распилы». Мы массово выявляем такие факты.
Правда, органы не всегда реагируют. В частности, мы с «Муниципальной пилой» обнаружили очевидные хищения в МО «Остров декабристов» на Васильевском острове. Но для того, чтобы следствие могло идти дальше, необходимо провести экспертизу, а экспертиза назначена на третий квартал 2016 года. К этому времени многие следы преступления уже можно будет замести. Я был даже на приеме у главы ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Сергея Умнова, пытался ускорить экспертизу, но я понимаю, что не всё в его власти. Экспертные центры перегружены. Очень много поступает заявлений о коррупции и нецелевом использовании бюджетных средств. А сделать такую экспертизу в негосударственном учреждении стоит 150 000 рублей. Я как депутат получаю не очень маленькую зарплату, но и для меня это очень большие деньги.
К сожалению, я не могу оплачивать каждый такой случай из собственного кармана. Это только не очень вменяемый или подпавший под влияние пропаганды человек думает, что оппозиция «продалась Западу, ЦРУ», и у нее денег куры не клюют. Конечно, это не так. Поэтому очень сложно выявить и довести до конца эти дела, тем более что у таких коррупционеров всегда есть «мохнатые лапы» на более высоких уровнях власти. С этим мы сталкивались и перед выборами, а эти сентябрьские «выборы» и выборами назвать нельзя. Там были переписаны протоколы, проведено так называемое «досрочное голосование». Эти «выборы» только убедили ворье в том, что оно может и дальше воровать безнаказанно. Борьба с ними — очень неблагодарное занятие, но мы от нее не откажемся.
— Как депутат вы неоднократно пытались инициировать обращение петербургского законодательного собрания в Госдуму с призывом распространить последнюю амнистию на «узников Болотной» и на Олега Навального. Почему вам не удалось этого добиться?
Максим Резник: Госдума очень быстро приняла этот документ. Мы даже не успели пройти процедуру о внесении документа в Законодательное собрание. К сожалению, эта процедура не требует учета мнения региональных собраний, и Госдума приняла документ, не разослав его в региональные парламенты, как она обычно это делает с другими законопроектами. Я знаю, что похожие поправки вносил Дмитрий Гудков. Мы особо не надеялись, что здесь, в ЗАКСе наши поправки будут приняты в случае их обсуждения. Но приличному человеку неприлично молчать, когда невинные люди сидят в тюрьме.
А еще нам хотелось хоть немного поддержать престиж народных избранников, показать, что не все они стали покорным стадом, что среди них есть те, кто имеет свою точку зрения, кто убежден, что в стране есть политические заключенные, которых надо отпустить на свободу. Группа депутатов, которая вносила здесь эти поправки, была довольно значительной. Думаю, нас поддержали бы человек 20 (всего в ЗАКСе – 50 депутатов). При всех тех пороках, которые есть в системе вертикали власти, питерский парламент выгодно отличается от Госдумы, от парламентов других субъектов федерации — пока, по крайней мере. Но наша позиция остается прежней: «узники Болотной» и Олег Навальный – политические заключенные, а Олег Навальный — еще и заложник.
— Максим, я не могу не задать вам вопрос, который в последние годы обсуждается и в Петербурге, в том числе. Возможна ли коалиция, объединение демократических организаций, движений, партий? Последние митинги 1-го марта и 1-мая в Петербурге показали, что по каким-то вопросам договориться можно. А в целом?
Максим Резник: Я всегда был последовательным сторонником вычленения главного, того, что объединяет оппозицию в борьбе за то, чтобы сменить существующую политическую систему в стране, уйти от авторитарной модели, перейти к свободным выборам, к разделению властей, к независимой судебной системе, независимому парламенту, контролирующему чиновников, к тому, чтобы ведущие СМИ не принадлежали государству. Мне кажется, что это объективно объединяет широкий спектр и политиков, и партий.
Я не участвую в этом процессе так активно просто потому, что не являюсь сейчас партийным. После разрыва с «Яблоком» я пытался сотрудничать с «Гражданской платформой», но эта партия тоже, к сожалению, уничтожена, хотя, как мне представлялось, у нее были перспективы. Но они не были реализованы, а сама партия превратилась в очередной спойлерский проект. Я сегодня сосредоточен на сотрудничестве с конкретными людьми. Я всячески приветствую любые попытки объединения, но амбиций всегда очень много. Я вижу, что все, вроде, за объединение, но даже сейчас, на фоне трагедии с убийством Бориса Немцова, раздается, например, заявление лидера партии «Яблоко» Сергея Митрохина о том, что надо объединяться, но не надо объединяться с умеренными националистами (намек на Навального), и с теми, кто ответственен за реформы 90-х (намек на РПР-ПАРНАС). С кем же, ребята, вы тогда будете объединяться?
Я не знаю, что еще должно произойти… Может быть, должны уйти политики 90-х, которые с большей ожесточенностью борются с теми, кто им ближе всего по политическому спектру. Сейчас многие говорят о возврате в 90-е, а мне кажется, что мы вернулись в 70-е и движемся туда, вниз, к таким годам, что и называть их в эфире не хочется, а то вдруг материализуются…
Я всегда выступал за объединение. Если этот процесс и идет в Петербурге, если есть какие-то позитивные сдвиги в этом направлении, когда, например, удается договориться о проведении совместных акций, то это, к сожалению, исключение. Я полагаю, что демократические силы, к сожалению, не смогут пойти единым списком на ближайшие выборы. Опять это будет несколько колонн. Я считаю, что это – неуважение к людям, которые поддерживают эти идеи, потому что, насколько я могу судить по своей политической деятельности, большинство людей все-таки ждет от нас именно таких решений, именно таких шагов.
Такое объединение сегодня не только назрело, но даже перезрело. К сожалению, как я говорил на последнем митинге 1-го мая, сегодня мы наблюдаем очень много «генералов» в разгромленном демократическом движении. Я не знаю, за что они присваивают себе такие звания, в чем заключаются их успехи, какие победы одержаны ими в последнее время… Скоро будет «генералов» больше, чем солдат. Меня как «офицера» (а я так себя назвал на митинге) это возмущает, и мне очень хочется, чтобы «генералы» подумали о том, кого они представляют.
— Запретительная законодательная практика в области пропаганды приобретает сегодня уже гротескные формы. Последняя инициатива депутатов в Госдуме, о которой я слышал: депутат от ЛДПР Виталий Золочевский предложил изменить статью 354 УК РФ и ввести уголовную ответственность за публичное приравнивание политического режима СССР к режиму нацистской Германии. До какой степени может дойти этот процесс? Ведь если так и дальше пойдет, то может вернуться и практика широкомасштабных репрессий…
Максим Резник: Я очень надеюсь, что это невозможно в условиях XXI века, что подобные людоедские режимы типа сталинского уже нельзя воспроизвести в России. Но я не могу сказать, что эта надежда подкрепляется какими-то аналитическими выкладками.
Все эти безумные инициативы ведут, конечно, именно туда. Я не смотрю по телевизору все эти пропагандистские программы — мне физически противно. Но я отдаю себе отчет в том, насколько это заразно, болезненно, насколько это поражает общество, моих соотечественников. Мы, конечно, стараемся этому противостоять. От раздумий о судьбах Родины у меня так повышается давление, что я могу серьезно заболеть. Болеть я не хочу, поэтому я решил делать максимально хорошо то, что могу, на своем месте. И на своем месте я пытаюсь противостоять этой вакханалии.
Как пример — недавнее заседание нашей комиссии по науке, культуре и образованию, главой которой я являюсь, где мы: я, Марина Шишкина, Вячеслав Нотяг и другие, — приняли решение не допустить без согласования с различными экспертными комиссиями распространение в школах безумной кургиняновской газеты. Школа — вообще не место для политической пропаганды. Причем за это решение единогласно проголосовали все члены комиссии, включая и членов партии «Единая Россия».
Но в целом ситуация в стране очень тревожная. Я не знаю, до какой степени это может дойти. Я знаю, что этому нужно противостоять. Недавно Евгений Киселев в своем блоге на «Эхо Москвы» написал, что, к сожалению, доклад, за который, возможно, Борис Немцов заплатил своей жизнью — «Путин и война» — не изменит ситуацию в обществе. Евгений Киселев, скорее всего, прав. Но говорю вам как учитель истории: пройдет какое-то время, и то, что сделал Борис Немцов, оценят. Я очень на это надеюсь. Я очень верю в будущее своей страны. Я считаю, что люди, живущие в России, так же достойны нормальной жизни, как и люди, живущие в развитых странах мира. А если уж ты встал на пост и противостоишь этому варварству, средневековому кошмару, мраку, ненависти, охоте на ведьм, поиску врагов народа, то надо либо стоять до конца, либо уходить. Я стою.