Максим Резник: Всеобщее согласие только на кладбище

резник-3

— Максим Львович, как вы пришли в «Яблоко» и почему выбрали именно эту партию?

— Я в партию пришел в конце 1994 года, создав в Петербурге вместе со своими товарищами молодежный союз «Яблоко». Пришел, когда началась первая чеченская война. Это стало побудительным мотивом: у меня был друг детства, которого уже нет, он был отправлен в Чечню.

— Ваш приход был продиктован позицией «Яблока» по этому вопросу?

— Да. И вообще я давно симпатизировал «Яблоку».

Я, грубо говоря, был за демократию, но против политики Бориса Ельцина, Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. Я считал, что они дискредитируют демократию, а «яблочники» являются настоящими демократами.

— Как получилось, что вы стали лидером внутрипартийной оппозиции? Когда в партии начался какой-то разлад и в чем была его причина?

— Честно говоря, я не считаю себя каким-то лидером внутрипартийной оппозиции. Просто долгие годы у петербургской и ряда других региональных организаций было некоторое отличие в тактике от большинства отделений. Была дискуссия. Считаю, что различные точки зрения, дискуссия – это нормально для демократической партии.
Да, мы оказались в меньшинстве, мы подчинились большинству, но хочу заметить, что все познается в сравнении: нас никто не выгонял из партии, не распускал отделение.
Посмотрите на других – КПРФ, например, которые из-за троцкизма никому неведомого разогнали сначала петербургское отделение, потом московское… У нас же есть разногласия по тактике – по вопросу о взаимоотношениях с другими политическими организациями, но это нормально. Мы же не «Единая Россия» и не КПСС. Всеобщее согласие бывает только там и на кладбище.

— Но ведь был же введен в Яблоке запрет на участие в других политических организациях, разве это не было репрессивной мерой?

— Конечно, это было довольно жесткое решение, мы против него выступали. Но в итоге большинство из нас выполнило решение съезда. И я вам так скажу: то, что сегодня происходит у несистемных демократов, меня лично заставляет несколько по-иному взглянуть на то решение. Сегодня если вы посмотрите на весь политический ландшафт, за исключением «Яблока» кругом раздрай, кругом конфликты. «Яблоко» как более взрослая организация – у каждой организаций, как и у человека, ведь тоже есть возраст, она растет и развивается – этот период преодолело. И преодолело, как мне кажется, достойно.

— А в чем были противоречия между условно вашим крылом партии и крылом, которое возглавляли Митрохин и Явлинский?

— Как мне кажется, разногласия касались взаимоотношений с другими политиками, которые называют себя демократами, а также с так называемыми несистемными организациями.
Наши коллеги часто фиксировали, что невозможно объединение демократических сил без признания теми, с кем можно было бы объединиться, ошибок 90-х. Так как в 90-е годы было сделано очень многое для установления нынешнего путинского авторитаризма и нельзя противопоставлять 90-е и нулевые. Мы с этим не спорили, с самим фактом того, что эти разногласия очень важны, я сам пришел в «Яблоко», потому что был за демократию, но против политики Ельцина, Гайдара и Чубайса. Я и сейчас считаю, что, к примеру, Чубайс принес демократии в России гораздо больше вреда, чем Путин, потому что он дискредитирует само понятие демократии. Но наша позиция была такой, что разногласия 90-х важны, но речь идет не о возврате в 90-е, а о возврате в 70-е. И что объединяет нас больше, чем разъединяет. Конечно, это во многом оттенки мнения. Иногда они приобретают излишнюю остроту, но то, что нас объединяет с Митрохиным и Явлинским во сто крат, несоизмеримо важнее, иначе бы мы не находились в одной партии.
Позиция наших товарищей (Митрохина и Явлинского. – «Газета.Ru») поддерживается большинством партии. Мы отстаивали свою точку зрения, но остались в меньшинстве. Мы действуем в рамках тех решений, которые были приняты, и наша позиция сегодня, во всяком случае, моя и многих моих товарищей по Санкт-Петербургу, заключается в том, что увы, за многие годы ничего существенного, кроме «Яблока», создано не было. И мы свою политику будем строить на том, чтобы прикладывать все усилия для укрепления единственной зарегистрированной в России демократической партии «Яблоко».

— Говорили, что у вас был личный конфликт с Митрохиным, что, возможно, обостряло дискуссию в то время. Это правда?

— Ну, вы знаете, когда идет дискуссия… Конечно, что-то некорректное в мой адрес, как мне казалось, высказал Сергей Сергеевич, что–то я . И то, и другое было неправильно. И, кстати, партийный арбитраж в «Яблоке» вынес такое решение, что мы оба были неправы, что форма дискуссии была недопустимой. Мы друг перед другом извинились на съезде, и я считаю, что этот вопрос был исчерпан. Если даже будет в партии дискуссия, то ее форма должна быть очень корректной. Могу сказать, что никаких личных антипатий к тем коллегам, с которыми мы спорим, у меня нет. Я всегда считал и считаю, что по пониманию проблем страны, по глубине анализа, я не встречал никого, кто бы лучше это анализировал и объяснял, чем Явлинский. Я считаю его своим учителем.

— Тем не менее, одним из требований оппозиции в 2008 году была смена лидера партии…

— Да, ну, во-первых, лидер должен меняться. Это нормально. Смена власти, в том числе в партии, это правильно. Например, я уже 8 лет руковожу петербургским отделением «Яблока» – весь непарламентский период. И я для себя принял решение, что с этим тоже надо заканчивать.
Независимо от результатов декабрьских выборов в Государственную думу или законодательное собрание. Просто это надо сделать. Потому что есть другие люди, которые подросли, которые обрели опыт, надо придавать динамизм организации. Это аксиома, выработанная многовековой борьбой людей за демократию. И то, что Явлинский решился на этот шаг самостоятельно, в отличие от Зюганова, Жириновского, которые, видимо, до гробовой доски сидеть собираются, демонстрирует, с моей точки зрения, масштаб его личности.
Я часто слышу, что Явлинский был в чем-то лучше, чем Митрохин. Но Явлинский никуда не ушел, его роль в партии по-прежнему трудно переоценить. Тот же Митрохин, заняв пост лидера партии, привнес новую энергию, которой, может быть, где-то не хваталою И потом он, с моей точки зрения, меняется, обучается более трудной работе.
Когда мы выступали за смену лидера, это не было личной претензией к Явлинскому.
Это был системный вопрос, потому что, как говорит сам Явлинский, власть должна меняться, иначе общество не может быть здоровым. Поэтому то, что Явлинский нашел новую форму своего участия в партии, по-прежнему очень большого, оставив формальный пост председателя, я считаю, демонстрирует то, что «Яблоко» стремится к европейским стандартам.

Читать полностью: http://www.gazeta.ru/politics/elections2011/info/23_a_3742769.shtml?part=3



comments powered by Disqus