Официальные власти России уже почти двое суток хранят молчание после обвинений Навального в причастности агентов спецслужб к покушению на себя. Видеоролик к пересказом выводов группы международных расследователей-журналистов и сотрудников самого «лидера русской оппозиции» с именами тех, кто мог перевозить в гражданском транспорте боевые отравляющие вещества, посмотрели уже около 9 миллионов раз. Депутат петербургского парламента Максим Резник, который вместе с коллегами требует от правоохранителей начать расследование уголовного дела, рассказал «Новому проспекту», какой смысл в написании воззваний к ФСБ, какой подтекст не стоит забывать в словах Смольного про насилие как «обязанность» власти и почему президент не владеет элементарными деталями реальности.
Вы обращаетесь в правоохранительные органы после выхода расследования о лицах, причастных к покушению на Алексея Навального. Что и от кого вы требуете?
— Мы требуем того, что положено по закону. СМИ провели какое-то общественно значимое расследование, вскрыли факты. Есть п. 2 ст. 144 УПК РФ, который как раз и говорит о публикации в СМИ как о поводе для начала расследования уголовного дела по ст. 277 УК РФ («Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля», от 12 лет лишения свободы до пожизненного. — Прим. «НП»). То, что это факт общественно значимый, для нас очевидно. Мы ждём от ФСБ возбуждения уголовного дела. Навальный прав, отвечая на вопрос, хочет ли он международного расследования преступления, что международному сообществу здесь уже всё понятно. И почему расследованием должны заниматься не в России, если преступление совершено в России? Преступление против российского гражданина и, похоже, с участием российского государства. Такое расследование должно быть проведено здесь.
Понятно, что мы с вами не похожи на людей, которые рассчитывают, что этим делом займутся. Мы понимаем, куда и кому мы пишем. Но таким образом мы выражаем свою точку зрения на случившееся. Какие у нас ещё есть инструменты? Взять Петровку, 38, на приступ? Мы делаем то, что мы можем, то, что и должны делать депутаты. Посмотрите русский YouTube. Это видео Навального остаётся номером один на вкладке «в тренде» (на момент публикации интервью счетчик под видео показывал 8,8 млн просмотров. — Прим. «НП»).
О чём тут ещё говорить? Это очень важный вопрос для людей. И не только для сторонников Навального.
Алексей Навальный сам в интервью «Эху Москву» утром 15 декабря заявил, что будет обращаться в правоохранительные органы. Зачем нужна ваша поддержка?
— Это не Навального проблема, поймите. Если такое можно делать с Навальным, значит, можно с любым. Получается, что так делалось и с другими. Кого-то «уходили» из жизни без общественного шума. Фигуры были не столь значимыми, может быть. Но если мы видим аргументированное подозрение, что государственные органы используют террор (а как это можно назвать иначе?), то что помешает им это использовать против пятого или десятого гражданина РФ? Это проблема общая. Мы являемся в этом смысле её заложниками.
Вы не первый раз обращаетесь к силовикам по поводу отравления Навального. Какой минимум от нынешнего воззвания был бы удовлетворительным?
— Скорее всего, реакция в любом случае будет разоблачать. И в этом смысле все наши действия преследуют и эту цель — дать людям возможность увидеть, насколько лицемерна и лжива власть в своих аргументах. Какой минимальной может быть реакция кроме возбуждения уголовного дела? Названы имена, поставлены вопросы. Молчание симоньянов, киселёвых и прочих кремлядей красноречивее любых ответов. Отменённый брифинг Пескова ещё более красноречив…
Позвольте, Дмитрий Песков заявил, что это никак не связано. «Готовимся к пресс-конференции президента», — сказал пресс-секретарь президента коллегам. Брифинг уже 17 декабря. Это отрицание вызывает у вас улыбку?
— Нет, я не улыбаюсь. Песков что-то говорит — что-то же он должен говорить! Они вынуждены будут врать. Сказать правду — значит саморазоблачиться.
Есть шансы спастись неправдой? Или всё же цугцванг?
— Всем было понятно, что ФСБ следит за каждым шагом Навального. Это глупо отрицать. И опять же, неважно, как вы относитесь к Навальному или Путину. Это факт. Любой, кто следит за политикой или общественной жизнью в России, если её так можно назвать, это понимает. И спецслужбы точно знали, что произошло с Навальным в августе, но они молчали. Значит, у нас две версии: либо они, как хитрые шпионы, заманивали в свои сети злодеев, чтобы в решающий момент, как фильме «Ошибка резидента», выйти и убедительно доказать, что Навального отравил Джо Байден, либо это они сами, либо те, кого они не могут назвать. И государство молчит в ответ на весьма убедительную информацию. Меня лично молчание государства не устраивает.
Кого кроме инициаторов обращения к силовикам в лице Резника и Вишневского это молчание не устраивает ещё? Ваше обращение ведь открыто для поддержки другими парламентариями?
— В данном случае обращение написано депутатами петербургского парламента. Действительно, идея пришла к нам с Борисом Лазаревичем, но мы обсудили её с коллегами в нашей неформальной межрегиональной депутатской группе из Мосгордумы, Псковского областного собрания депутатов, Карелии. Думаем, что эта инициатива будет поддержана не только в Петербурге. Но надо понимать, что петербургские депутаты ранее уже обращались в Следственный комитет по факту покушения на Навального. Тогда нас отфутболили. Нам ответили, что ничего не установлено, что-то наплели: «Проведена проверка. Нечего обсуждать». Бла-бла-бла. Но сейчас новые обстоятельства. Посмотрим 16 декабря на заседании, подпишут ли на этот раз те же депутаты. Может быть, нас станет больше, а, может быть, меньше. Тут ведь для многих смелых в прошлом может стать так, что чем дальше, тем страшнее.
Страшно, когда не знаешь, с кем имеешь дело. Теперь же всем показали лица. У вас есть свой опыт общения с сотрудниками секретных органов, за вами тоже следили. Один из самых популярных комментариев к этим фото — «Ну и …. [лица]!»…
— Не знаю, что у них не так с лицами. Покажите эти же лица вне контекста, вообще не понятно, что не так. Но я не большой физиономист. А в контексте это смотрится для многих впечатляюще, да. Хотя, скажу честно, мне кажется, что так судить нельзя. Кажется, это Шерлок Холмса слова: «Человек с самым отвратительным в мире лицом был самым большим филантропом, а человек с внешностью английского лорда оказался серийным убийцей». Но вообще трудно там увидеть людей с левантийским профилем или с дворянскими голубыми кровями.
То есть и «колхозности» навыков тоже нет смысла удивляться?
— Наверняка в каждом конкретном случае можно найти массу деталей, но системно меня это всё не удивляет. Сложно не согласиться с аргументом, который высказывает Володя Милов: они же безнаказанны! Абсолютно! Нет никакого контроля. И в этом смысле они депрофессионализируются первыми. Ну, вот они такие теперь. Стыдно за Родину? Так ведь это не Родина. Это не люди, которые обеспечивают безопасность страны, это люди, которые обеспечивают вечную власть конкретной группы лиц. Как им хочется думать, что вечную. По большому счёту, те, кто выполняют такие приказы, работают против народа. При чём здесь Родина? Я убеждён, что и в тех структурах есть нормальные, честные люди. Почему-то мне кажется, что для многих сотрудников и офицеров все эти новости являются шоком гораздо большим, чем для нас.
Но, с другой стороны, и особо страдать тут прекраснодушием не стоит. Посмотрите на Беларусь. Там выстроена система опричнины и земщины в чистом виде. Идёт битва опричнины и земщины. Нас готовят ровно к этому. И в этом смысле в наших силовых структурах тоже есть такое же белорусское зверьё… Хотя тех, кто пытает людей в Беларуси, сложно назвать белорусами — лукашисты они. И здесь натаскивают. Их, конечно, ничтожно мало в сравнении с земщиной, но они вооружены, организованы, и у них власть. Опричнина в полный рост.
Из того, что можно записать в ответ государства на данные расследования во вторник 15 декабря, это, пожалуй, только законопроекты депутата Дмитрия Вяткина. Именно во вторник он внёс в Госдуму законопроект об уголовной ответственности за клевету в интернете. Там до 5 лет тюрьмы. Одновременно вводится запрет на публикацию данных сотрудников госорганов…
— Ну, тут-то вообще всё понятно. Что ещё они могут придумать? Что тут сказать? Получается, что современная российская власть за неудобную ей информацию отвечает опричниной. Это правосудие опричнины. Естественно, у них там своя шкала ценностей. Клевета по санкциям приравнивается к гораздо более тяжким преступлениям. И так везде. Посмотрите, чего требуют для убийцы и расчленителя историка Соколова и какой приговор вынесли историку Юрию Дмитриеву в Карелии! Убийце просят 15 лет, а дважды оправданному по статьям о неприкосновенности детей дали 13 лет! Можно этих людей поставить рядом в принципе? Одного гнобят на глазах у всех за то, что он вскрывал преступления государства, а по второму прокуратура действует гуманно. Посмотрим ещё на судью в процессе Соколова. Соколов же социально близкий, свой.
Чего вы ждёте от Владимира Путина после обнародования данных о подготовке покушения с применением запрещённых боевых отравляющих веществ, за которым, судя по утверждениям расследователей, стоят спецслужбы?
— Тут что ни скажи, будет выглядеть плохо… Нам уже понятно, что бы он ни сказал…
Вопрос к политику о том, как быть политику, если стоит задача минимизировать потери.
— Можно что-то наврать. Наговорить, что вбрасывают разное, что можно наговорить 50 тысяч версий, а это пятьдесят тысяч первая… А, может быть, уже можно пойти в полный отвяз и заявить, что да, это сделали мы, потому что враг. Но тогда надо будет объяснять, причём тут химоружие и почему уже ранее врали, что его уничтожили… Дальше надо врать, что это не химоружие, а «рафаэлка».
Раз уж говорим о Путине, то проще о том, что он уже сказал. Но это уже не про Навального, про Петербург. Почему президент внезапно заступился за Охтинский мыс и древние крепости, которые хочет застроить «Газпром»? «Одним зданием административным больше, одним меньше, а археологический заповедник — это интересная идея», — сказал он на последнем заседании СПЧ.
— Он совершенно вне контекста. Он находится в информационном бункере гораздо больше, чем в бункере реальном. Это видно по очень многим признакам. Их всё больше. Это видно по ситуации с Музеем городской скульптуры. Он явно не понимает всей сложности вокруг этого музея (на встрече с министром культуры Ольгой Любимовой Владимир Путин заявил, что «там еще на территории лавры есть некоторые объекты, которые надо бы вернуть». — Прим. «НП»). И этим его состоянием очевидно пользуются. Докладывают ему очень однобоко. Или докладывает тот, кто первым до уха добежал, или кто добежал последним. Дальше история с Иваном Сафроновым (на встрече с СПЧ Владимир Путин заявил, что журналист уже осуждён, хотя ещё не завершено следствие по статье «Государственная измена». — Прим. «НП»). Оговорился? Он живёт в параллельных мирах? Так и с Охтинским мысом. Какой-то поток сознания.
Сказал, что музей в том месте — это хорошо. Ну, хорошо, что так сказал. Если сказанное им про Музей городской скульптуры осложняет культурную жизнь города, то сказанное про древние крепости Охтинского мыса полезно в градозащитном смысле, этим можно воспользоваться. Это сделает трусливых смелее, а смелых более настойчивыми в борьбе за сохранение исторического наследия. Всегда теперь можно прикрываться президентом, как щитом…
А не противно, что мы зависим от оговорок одного конкретного человека…
— Да, зависим. Такова наша реальность, где главный — человек в информационном бункере, который теряет адекватность восприятия действительности. Отсюда все эти оговорки. Кому-то они выгодны. Как в фильме «Обыкновенное чудо», где Евгений Леонов играл короля. Он идёт с рыбалки, ему рассказывают, что всё хреново, а он говорит, что такую рыбу поймал, что не до этого всего ему вообще. Он рыбу поймал! Геополитическую. Айда карты кроить. Реванш!
Идеал же! Царь занят рыбой, картой, которая от тебя далеко. Живи и радуйся, пока тебя не трогают!
— Нет. Ведь система власти такова, что этот же человек управляет всеми вопросами в ручном режиме, который сосредоточил в руках абсолютную власть. Я не вижу причин, почему это не называется термином «диктатор». Он теперь официально стоит над законом. Конституцию под себя переписал. Мы зависим от этого. Поэтому, как бы сказали классики, борьба за буржуазно-демократические свободы вновь актуальна. Актуальна как никогда.
При этом Кремль на этот раз проигнорировал и другое расследование: не про преступления, про детей. Никакой реакции на данные о так называемой «третьей дочери». Почему?
— Я не уверен, что он вообще в курсе, что такое расследование было и его обсуждала вся страна.
Так может и о «третьей дочке» не знает?
— О ребёнке, если он есть, он знает наверняка. А вот о том, что про это знает не только он, нет.
Да не может такого быть!
— Абсолютно может. То есть Валериан Куйбышев мог всерьёз предлагать для Ильича специальный номер «Правды» напечатать, когда вождь болел, чтобы его не расстраивать, а здесь не могут скрывать? Мало ли всякого дерьма выходит наружу? А как он отреагирует на это? Неизвестно. Но известно, что свита боится говорить правду — может им выйти боком.
Мы так дойдём до того, что и законы про силовиков, которые пишут сами силовики, как поправки в закон о полиции, где можно вообще всё, и никаких последствий, президент Путин не отслеживает уже?
— Нет. Этот общий тренд на недопущение «оранжевых сценариев», как они это называют, безусловно, его очень интересует. Вот этим он точно занимается.
Получается, что заявление вице-губернатора Петербурга Евгения Елина «со стороны полиции насилие — это обязанность» — это не просто оговорка?
— Он просто проговорился, как они это реально видят. Они же сами понимают, что то, что в законе написано (что полиция защищает народ), основано на лжи и пропитано ложью. Полиция — часть опричнины, заточенная на насилие. Елин, как представитель той самой опричнины, так и говорит. Ну что тут рассуждать-то, Николай! Конечно, это всё возмутительно. Конечно, такие чиновники не должны быть на таких должностях. Но Елин проговаривается. В этом смысле это хорошо. Хуже было бы, если бы он говорил, что полиция защищает народ, когда народ получает дубинкой. А так он честно всё сказал. Полиция, чтобы насилие творить, потому что вы земщина бесправная. Сидите и не ********.
Дальше Смольный обещает рейды на Новый год. Смольный оправданно верит в силу страха или это неадекватное представление о том, как работают методы подавления?
— Вообще не понимаю, зачем Смольному эта война. Глупость же. Даже не знаю, с какой стороны оценивать этот идиотизм… Ведь малый бизнес не представляет угрозы в сравнении с тем же общественным транспортом! Понятно, что угрозы есть. Но ведь у нас при этом можно проводить парады, голосование мухлеж-обнулеж. Враньё! Просто с барами легко бороться — они беззащитные. Вот с епархией они не борются, потому что епархия уже тоже мощный клан, часть той же самой опричнины. Товарищ патриарх Кирилл далеко не Филипп Колычев (митрополит Московский во времена Ивана Грозного, который попал в опалу за критику царя и был убит. — Прим. «НП»).
Кагор можно, пиво нельзя?
— По сути, так и получается. Кто такие рестораторы? Никто, часть земщины. В представлении начальства земщины зажиточной, с которой надо стричь. А тут решили из себя поизображать смелых. Теперь им объясняют, кто они такие.
Вы же как раз на это отсутствие логики указали с трибуны Мариинского дворца, когда одним театрам работать можно, на футбол и хоккей можно, а на концерты нельзя. Какая реакция последовала на публичную демонстрацию избирательного подхода?
Это было открытое письмо, но реакция есть. Ситуация с Кехманом. Они устроили целую пиар-историю, как Беглов позвонил Кехману, и тот из уважения к медикам отменил запланированные спектакли, «несмотря на разрешение федерального Роспотребнадзора». «Санкт-Петербургские Ведомости» написали, что это сделано было «после скандала, который устроил депутат Максим Резник в социальных сетях». Вот так они реагируют. Пусть хоть так. Очевидно, речь про срыв коррупционной истории. А от Смольного я ответа не жду. Я всё про Беглова понял 23 января прошлого года. Видимо, снова побежит к госпиталь к ветеранам войн и скажет, что я хотел сдать город фашистам (в начале 2019 года разгорелся скандал, когда в тот момент врио губернатора Александр Беглов заявил, что «Резник говорил, что надо было сдать город фашистам», хотя депутат не делал таких заявлений. — прим. «НП»). Ничего другого от него не жду в нашей феодальной реальности. А разделение страны по феодальным принципам очень плохо для нас всех…
Но, с другой стороны, мы видим, что это всех устраивает…
— Мы можем любой разговор на эти темы завершить одной фразой. Вопрос не в том, сколько власть будет бомбить Воронеж, а сколько Воронеж готов это терпеть.
Терпение безгранично, как ни измывайся. Оглянитесь, Максим Львович.
— Не согласен. Терпение не безгранично. Но даже если оно безгранично у других, то я не могу это терпеть. Не потому, что у меня нет функции встраивания — да, наверное, я бы тоже смог приспособиться, но это буду не я. Я хочу быть самим собой. Дальше история выглядит очень просто, и обсуждать особо нечего. Вот есть окоп в этой борьбе добра и зла. Я в этом окопе. Буду там, сколько смогу. Вопрос в том, когда большая часть добрых людей России тоже присоединится к этому окопу. Тогда победа будет за нами. Нет другого ответа. Можно только собственным примером призывать, это и делаю. Да, когда люди слышат про Музей городской скульптуры, картинка в голове возникает не у всех, как было с Исаакиевским собором, но это не значит, что не надо биться. Биться надо за справедливость.
Коронавирус в этом смысле — союзник власти?
— Власть его использует. Конечно, он людей сдерживает. Власть ошибочно полагает, что сможет этим пользоваться долго. Это временная мера. Люди всё видят, терпение падает. На мой взгляд, про эту власть всё очевидно давным-давно.
Почему школы не закрыли этой осенью? Вопрос к школьному учителю от родителя.
— Потому что была заметная часть родителей, которые были против. Потому что пребывание детей дома делало невозможной работу взрослых.
Вы хотите сказать, что это фактор для отсутствия очевидно логичного решения для борьбы с эпидемией?
— Власть, конечно, руководствовалась не этим. Авось — вот её руководство. Как получится, так и получится. Других объяснений я не вижу. Понятно, что это ошибка, но это не единственная преступная ошибка. Такая же ошибка, как завоз в неподготовленные стационары ковидных больных, что привело к массовым заражениям. Тоже преступление, по сути дела… Удивлюсь ли я, если школы закроют после нового года? Нет. На мой взгляд, очевидная вынужденная мера, она назрела давно.
К слову, про детей. В Госдуму внесён законопроект о приоритетном поступлении в ведомственные вузы детей из семей сотрудников МВД и Росгвардии. С учётом нашего вывода, что не все офицеры на госслужбе готовы выполнять преступные приказы, это правильная история?
— Это опричная история. Росгвардейцы — часть опричнины. Для них делаются преференции, как и для многих других силовиков. Кстати, у нас в ЗакСе лежат два законопроекта: один внёс Александр Тетердинко (глава фракции «Единая Россия». — Прим. «НП»), там про расширение прав силовиков в смысле приёма их детей в учреждения дошкольные и школьные, а другой мой, который отменяет все эти льготы, кроме военных. Оба просто лежат. Может быть, всплывут на этом новом фоне.
Навальный с его сенсациями про сотрудников спецслужб стимулирует детей силовиков идти по стопам родителей?
— (Пауза.) Не знаю, каким будет соотношение. Но точно будут ребята, которые зададут отцам вопросы. По многим причинам. Сам этот факт отрадный, потому что именно такие люди и будут менять Россию к лучшему — те, кто будут задавать вопросы своим отцам после просмотра этого ролика. Если силовики с огоньком, и вопросы выполняют функцию опричнины, то их не отмыть. Но я убеждён, что там огромное количество людей, которые пришли служить народу и ловить реальных преступников. Чтобы они могли это делать, их нужно освободить от функций политической полиции и НКВД. Для это нужна смена политического режима. Вот и всё. Никакая реформа отдельного ведомства тут не поможет.
Ваш иск в Уставном суде Петербурга, рассмотрение которого начинается 17 декабря, это путь к смене политического режима (Резник и другие заявители просят проверить на соответствие Уставу города «антикоронавирусное» постановление Смольного №121. — Прим. «НП»)? На какую реакцию вы рассчитываете от органа, который сами же в своё время называли синекурой однокурсников бывшего президента?
— Для нас важно, чтобы принятые впопыхах решения не трактовались широко, вплоть до репрессивных мер. Решения Смольного касаются большого числа людей. Всегда то, что прописано неясно, открывает возможности для злоупотреблений. Синекура? А Законодательное собрание? А Смольный? Делай, что должен, и что будет, то и будет. В конечном счёте вопрос не в количестве неудач и проигранных раундов, а в победе, которая будет. В этом я абсолютно уверен. Хотелось бы до неё дойти.
А почему вас Вячеслав Макаров, спикер ЗакСа, шеф городских единоросов, не одёргивает? Потому что Навальный далеко от него?
— Ну почему не одёргивает, по-разному у него бывает. Сюжеты бывают разные. У него есть несколько форм реакции. Мне, конечно, не нравится, что он меня постоянно перебивает. Это нарушение регламента.
Но вопрос, опять же, не в Макарове. А в том, что в парламенте доминирует одна партия. В этом смысле парламент малоэффективный и навряд ли нужный городу. Городу нашему нужен реально многопартийный парламент. И отнять парламент у «Единой России» оппозиции вполне по силам, но это тема отдельного разговора. Я стараюсь сохранять максимальную корректность в этих условиях. Не всегда удаётся. Но, поскольку я использую ту трибуну в основном чтобы обращаться к людям, ведь в зале мои противники, перебивки спикера лишь усиливают эффект.
Вы критикуете Смольный, но в ЗакСе у вас есть депутат Денис Четырбок, который для малого бизнеса до нынешних соло вице-губернатора Елина был ничуть не приятнее. Но когда Четырбока кто-то решил немного попозорить через листовки, ЗакС встал на дыбы. Чем Четырбок с его идеями санкционировать уличную музыку и позакрывать мини-бары отличается от сегодняшнего Смольного?
— Мы критикуем Четырбока за его попытки контроля жизни граждан. Чем Четырбок отличается от Смольного? Смольный хочет всё максимально контролировать. А Четырбок хочет, чтобы максимально во всём участвовал парламент. И в этом смысле я Четырбока категорически поддерживаю. Но дальше он видит роль парламента в том же контроле над жизнью людей. А я считаю, что акцент должен быть на том, что нужно контролировать жизнь чиновников. Четырбок из «Единой России» — партии чиновников. Он просто не может контролировать чиновников. Единственное, что они сделали — приняли мой закон о парламентских расследованиях. Правда, он не работает, потому что приняли его в ухудшенном виде. Но лучше такой закон, чем никакой. Но вообще разница там невелика. Как я говорю про Смольный и Мариинской дворец, «война рож». В Англии в своё время была Война роз. Междусобойчик. Война жёлтой и синей рожи. (Смеётся.) Грустно это на самом деле. Нет политических отличий. И всё же парламентский контроль лучше. Да, сейчас парламент в руках «Единой России», но мы на самом деле можем его изменить в следующем году. И это важно. Парламент может стать реальным инструментом всё той же земщины.
Как депутат Резник планирует переизбираться в парламент в 2021 году? В «войне рож» Макаров не сдаст Резника на съедение при удобном случае?
— Я постоянно слышу, что он мне помогает. Но как он мне помогает? При другом председателе парламента, видимо, моя жизнь была бы тяжелее. Но съесть меня нельзя физически. И у Вишневского бы жизнь была сложнее.
Вы хотите сказать, что Вячеслав Макаров не может сделать так, чтобы в следующем созыве не было Резника?
— Не знаю. Я считаю, что это должно зависеть от людей. Всё будет зависеть от того, сможем ли мы побороться с властью всерьёз. Для этого нужно сделать две вещи. Не повторять ошибок 2016 года. Секрет борьбы не партийные списки, а одномандатные округа. Там определяется состав парламента. В прошлый раз «Единая Россия» побеждала за счёт того, что протестный избиратель делился между различными оппозиционными силами. Грубо говоря, в парламенте сейчас есть «Яблоко», «Справедливая Россия», «Партия Роста» и КПРФ. Это реальные оппозиционные фракции. Степень оппозиционности сейчас не так важна. С моей точки зрения, именно здесь надо договариваться о поддержке единых кандидатов через «умное голосование».
Единороссов вполне можно одолеть. А если мы договариваемся не конкурировать друг с другом в округах, будет проще заниматься контролем над возможными фальсификациями и трёхдневными пеньками. Нам нужно выстроить своё воинство, свои силы, договориться о единых кандидатах в округах. Если мы этого не сделаем, то «Единая Россия» побеждает и без всяких фальсификаций, просто за счёт того, что 70% избирателей, настроенных протестно, будут растащены по разным оппозиционным кандидатам, а 30% для единороссов будет достаточно для полной победы. «Умное голосование» будет в любом случае. Но если парламентская оппозиция не договорится, то победа над единороссами будет носить случайный и разовый характер. Это будет соревнование вторых мест, что не даст избавления от всевластия «Единой России».
Путин укрепил свою власть в 2020 году с помощью обнуления и других правок основного закона при помощи Клишаса и игривого хвостика Эллы Памфиловой?
— Он её ужесточил, но это её не укрепляет. Путин — слабеющий Волан-де-Морт, он теряет крестражи: пенсионная реформа, обнуление, Беларусь, ковид, падение рубля. Когда Волан-де-Морт терял крестражи, он зверел. Становился ли он сильнее? Он становился злее и опаснее. Так и Путин. Опаснее в первую очередь для собственной страны. Власть ужесточилась, но он не стал сильнее. Не знаю, сколько у него ещё крестражей осталось, но часть уничтожена, это факт.
В этой системе координат у нас нет Хогвартса и факультетов, которые заведомо против хозяина крестражей…
— Есть эта школа волшебников, кто эти волшебники? Давайте оставим этот разговор для будущих поколений, которые будут рассказывать об этом времени. Это пока разговор в пользу бедных. Но ясно, что 2021 год будет непростой. Можем спеть хором, как в «Собачьем сердце»: «Суровые годы уходят борьбы за свободу страны, за ними другие приходят, они будут тоже трудны». Смешно, конечно. А когда было легко? Что ни выборы, меня всё время пытались опустить куда-нибудь. Вся моя политическая биография вопреки. Люди пассивны? Нет динамики смелости? У меня нет времени это анализировать. Я в окопе. Я на своей передовой веду свой собственный бой. Я не претендую на роль лидера. Когда люди подтянутся? Когда-нибудь подтянутся…
Нет усталости от городских окопов? Может, в Думу пора?
— Так, опять же, не рассуждаю. Как нужно будет выстроить общий контекст в борьбе с властью, так и будем действовать. Надо будет пойти в Думу — пойду. Надо будет и в Закс, и в Думу — пойду и туда, и туда. А может, и вообще никуда не пойду. Дело не во мне. Самое главное — попытаться выстроить единую линию борьбы. Мне кажется, это очевидная вещь.
Эту очевидно правильную вещь я слышу все годы в журналистике. Помню, как Никита Белых накануне 2007 года приезжал в город и рассказывал про неминуемость объединения. Он тогда «СПС» рулил. Каждый раз одно и то же. Каждый раз всё сыплется.
— Сыплется не потому, что идея вдруг стала неправильной, а потому что мы ****** добиваемся цели. Попытаемся ещё раз.
Снова в рамках Партии Роста?
— Я не член партии. Наиболее близкая мне партия — «Яблоко», так было всегда, но там трудности взаимоотношений. Но вызовы, которые стоят перед нами, гораздо серьёзнее того, что нас разделяет, того, что нас разделяло. Я уверен, что все, кто против путинской политики, кто голосовал против его обнуления, могут объединяться на базе «Яблока». Но это не значит, что в других партиях нет достойных людей. У той же «Справедливой России» в нашем городе будут по округам весьма достойные люди. Та же Марина Шишкина. Не думаю, что «Яблоко» должно с ней бороться. Сегодня речь идёт о гораздо более важных вещах.
Николай Нелюбин специально для «Нового проспекта»